Предприниматель, успешный бизнесмен, со-директор московского центра исследования сознания, философ и организатор философских форумов, коллекционер и ценитель современной живописи, участник и организатор выставок современного искусства, музыкант, актер, спортсмен и инвестор. может ли все это уживаться в одном человеке, помещаться в его жизненное пространство и при этом быть выполнено в 100 процентном качестве? Может. Как? Об этом мы и поговорим с умным, чуточку скромным, но невероятно харизматичным Дмитрием Волковым.
ФИЛОСОФИЯ
– Большое количество своего свободного времени Вы посвящаете философским вопросам сознания и воли человека. Откуда такой необычный выбор времяпрепровождения?
Д: Философия интересовала меня с юности, ещё с чтения Достоевского и Толстого. Но поступил я всё же на исторический факультет, потому что мне казалось, что история – более широкая наука, которая даст мне возможность изучать что-то более практичное. Работать я начал в 13 лет, поэтому учёбе не удавалось уделять много времени. Появилось оно только годам к 25-ти. Тогда я вернулся в МГУ и поступил на философский факультет (второе высшее образование). Это время было, пожалуй, одним из самых приятных. Каждый вечер я умудрялся уходить с работы в 18:00, хотя до этого момента мне казалось, что подобное невозможно. Я приезжал в МГУ (здание на Воробьевых горах). Аудитория находилась на самом верхнем этаже – практически пентхаус. Здание старое, и из его окон открываются абсолютно фантастические виды. Лекции приходились как раз на время заката. Второе высшее «на философии» получают люди, которые действительно хотят этим заниматься, поэтому у нас был очень узкий круг студентов.
Философия – это, пожалуй, самая широкая наука, которая может быть. Философия не занимается частными вопросами, как большинство наук, она изучает, что такое причина. То есть занимается самыми глобальными вопросами. Мне кажется, что все мы заняты очень конкретными вещами, и в них очень много деталей, разобраться в которых можно просто не успеть. Мне кажется, что жизнь, которая направлена только на занятия частностями, практически не имеет смысла. Философия же даёт мне более широкий взгляд, общие представления о том, что такое мир, что такое жизнь, какое место человек занимает в этом мире. Философия делает мою жизнь осмысленной, а не бессмысленной.
– Применимы ли эти знания на практике в Вашей жизни?
– Одно из направлений в философии – логика. А логика – это наука о том, как правильно мыслить. Я не могу себе представить более применимой вещи в жизни, чем способность правильно мыслить. Правильно – значит избегать противоречий, структурировать свои знания, свою позицию, аргументировать своё мнение. Например, довольно большая часть бизнеса – это ведение переговоров. Переговоры – это всегда верная аргументация. Еcли говорить о конкретных контрактах, то здесь, опять же, важно, чтобы все моменты на десятках, а то и на сотнях страницах контракта были логически однозначными и понятными. И философия, безусловно, играет роль такой школы грамотного, корректного, критического мышления.
Есть и ещё одна польза, которую мне приносит философия – она создаёт китайскую стену. Когда-то я обнаружил, что у работы есть тенденция к всепоглощению. Она может разрастаться и занимать всё пространство жизни. Работа проникает в дом, она продолжает существовать и занимать тебя всё время. Во-первых, это приводит к выгоранию, во-вторых, это даже неэффективно, потому что иногда для решения той или иной задачи нужно просто отвлечься. И философия создала в моей жизни ту самую китайскую стену – пространство, в котором работа замолкает. Я специально выбирал темы (а в философии есть темы, которые могли бы быть ближе моему бизнесу), максимально далёкие от моих бизнес-интересов. Уезжая в отпуск или приходя вечером домой, я сажусь за книги или пишу, и, когда я это делаю, я поглощён этим настолько, насколько я был поглощён до этого работой. И в этот момент я, как ни странно, отдыхаю от работы.
– Вы общаетесь с философами со всего мира. Как Вам удалось обзавестись таким кругом знакомств, учитывая, что философия – не основная ваша занятость?
– Всё началось со знакомства с одним из лучших философов современности – Дэниелом Деннетом. Это было в Мексике. Я писал дипломную работу по поводу его Теории сознания. Тогда у меня в голове возникало множество спорных вопросов, и я решил, что обязательно встречусь с самим Дэниелом и задам их ему. В Интернете я нашёл информацию о его лекциях, которые он планировал читать на круизе между Северной Америкой и Мексикой. Я купил билеты и буквально через 15 минут после того, как оказался на огромном 18-ти палубном корабле, я увидел Деннета. Я подошёл к нему, поздоровался, представился и сказал, что приехал специально для того, чтобы послушать его лекцию. Деннет был приятно тронут. В итоге мы стали поддерживать хорошие отношения, я написал по его работам диссертацию, потом издал книгу. Спустя большое количество бесед, объёмной переписки, я в очередной раз приехал к Деннету в гости в его домик на берегу озера в штате Мэн поговорить о философских встречах. Почему-то речь зашла о Гренландии. Я там был один раз: катался на хели-ски. Дэниел в своё время тоже там был, но немного с другой программой. Он – яхтсмен. Так как нам обоим была близка Гренландия, мы договорились встретиться там на парусной шхуне. Изначально планировалось, что встреча пройдёт в тесном кругу: он, я и несколько товарищей-философов. Но со временем идея обросла большим количеством сторонников. В итоге получилось, что на шхуне оказалось два лагеря: лидером физикалистского лагеря был Деннет, лидером дуалистов был Чалмерс. Это второй очень значимый философ современности. Вот это были споры! Настоящий бой! Тем не менее, никто не погиб. Все вели себя очень уважительно по отношению друг к другу, и беседы получились весьма интересными. В интеллектуальном плане это один из самых ярких опытов моей жизни. Четыре месяца спустя мы создали философскую школу. Я пригласил своих коллег из центра исследования сознания, несколько студентов московского университета, молодых американских и европейских ученых к нам на Волгу в Колкуново. Этот формат мероприятия оказался тоже очень интересным опытом для меня, потому что на шхуне в Гренландии был бой титанов, и мы скорее выступали зрителями этого боя. А на Волге, в летней школе была возможность задать глупые вопросы и больше участвовать в спорах.
СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО
– Вы – коллекционер предметов современного российского искусства. Они окружают вас дома. Как Вам с ними живётся? И чем это направление Вас привлекает?
– Живётся. Картины постоянно ротируются. У меня есть небольшой запасник.
А началось всё с того момента, когда во мне произошёл некий сдвиг.
Меня воспитывали в строгих классических канонах. Я любил классическую литературу, я признавал только классическую музыку, мне нравился балет, в живописи – ренессанс. А всё современное искусство мне казалось примитивным. Сейчас я понимаю, что тяга к классическому искусству отчасти была как-то связана с юношеством и желанием казаться старше. В 30 лет у меня произошло открытие. Началось всё с джаза. Потом балет. Я открыл для себя балет Файфмана). И, наконец, в живописи я открыл для себя российское современное искусство. Первой работой, которую я приобрел, была картина Гутова «Шуберт». Объёмная, выполненная из металлических прутьев, она поразила меня тем, что грубый материал создавал тонкий оптический эффект. Казалось, что я смотрю на неё через стереоскопические очки. Некоторые передовые технологические компании работают сейчас над тем, чтобы представлять изображение в 3D без очков. Так вот, Гутову это вполне удалось сделать с помощью ржавых металлических прутьев. Картина «Шуберт» до сих пор остаётся, пожалуй, моей самой любимой.
Живопись, которая мне нравится и которую я коллекционирую, концептуальна. Зачастую технически она несовершенна, но у неё и не стоит такой задачи. Она не стремится повторить мастерство гениев прошлого. Современная живопись содержит идеи. Я черпаю из современного искусства вдохновение и смелость для работы, как ни удивительно. Я занимаюсь технологиями, а технологический бизнес построен целиком на инновациях. Если ты будешь просто повторять то, что делали другие, то ты всегда будешь вторым или третьим, а только первые получают настоящие призы. Я черпаю из современного искусства необычный взгляд, который мне в дальнейшем позволяет иначе смотреть на устройства, на программы, на идеи бизнеса. Я чувствую, что это refreshing взгляд, как лимонный сок. Я не пил его ни разу, но я знаю, что это такое. Где-то едкое, где-то кислое, но освежающее.
Я понимаю, что некоторые из этих работ – венчурные инвестиции. Они являются отображением времени, в котором живёт художник. Поэтому высока вероятность, что какую-то часть этих работ время смоет. И я действительно рискую. Если бы я не хотел рисковать, я бы купил Модильяни. Или продал бы все эти работы и купил Пикассо. Но в том, что я коллекционирую, есть степень патриотизма. Есть какие-то вещи, которые я люблю в России, и, в первую очередь, это искусство. Поэтому я стараюсь поддерживать российских художников, а не покупать работы зарубежных. Я издаю книжки, мы делаем совместные мероприятия, чтобы российское искусство увидело большее количество людей. Это отчасти моя гражданская позиция что ли.
Помимо того, что я коллекционирую современное искусство, я принимаю участие в перформансах. Перформансы, на мой взгляд, одно из самых важных открытий в современном искусстве. Они отражают очень важную суть искусства. Перформанс нельзя перепродать. Его даже повторить невозможно. Он одноразовый. И в этом суть. Это состояние вдохновения. И перформанс схватывает это мгновение. Я восемь лет играл в театре, снимался в фильме в главной роли, и сознательно отказался от актёрской карьеры. Я от этого ушёл. Мне казалось, что, чтобы выходить на публику, на сцену, нужно иметь что сказать. Нужно знать, что ты говоришь, потому что влияние актёра и режиссёра очень значительно. Чтобы что-то говорить со сцены, нужно иметь какое-то содержание. Форма должна соответствовать содержанию. И вот перформанс – это отчасти моё такое возвращение к театру. У меня, конечно же, есть ностальгия по театру и уже есть что сказать. Как пример – перформанс с Куликом «Доказательства внешнего мира». Многими он воспринялся как некое просто красивое действо. На самом деле, у него был глубокий важный смысл. Кулик хотел сделать со мной игру в пинг-понг, я как раз в этот момент со своим другом по философским занятиям профессором Васильевым обсуждал статью Мура о доказательстве внешнего мира. И я предложил Кулику объединить доказательство внешнего мира с игрой в пинг-понг. Он схватился за эту идею, а я вечером написал текст. Олег предложил положить актёров под стол, чтобы они читали, потом мы решили сделать стол прозрачным, чтобы актёров было видно, и начали тренироваться. Вот так создалась эта идея. Нам нужно было представить книгу, и мы её представили.
Сейчас я планирую следующий перформанс с шерстяным пианино, барби и «Декабрём» Чайковского, который я организую на фестивале «burning man» в пустыне Невада. Это будет неожиданно.
МУЗЫКА
– Какую роль в вашей жизни играет музыка?
– Музыка – это возможность испытать те эмоции, которым не хватает места в бытовой жизни. Получается, что репертуар эмоций в жизни очень ограничен. На работе это воодушевление, оживление, даже агрессия или страх. Музыка даёт возможность испытать гораздо более сложные или чистые эмоции. С тем же Шубертом я могу испытывать ностальгию и одновременно радость, с Бахом или Шопеном – восторг, с Дебюсси могу любоваться чем-то бесконечно красивым, наслаждаться глубиной отражений. Джаз приносит совсем другие эмоции. Свинг или синкопы обманывают ожидания, вызывают радость или радостную грусть.
Для меня любоваться звуком музыки и не участвовать в её создании невозможно. Просто слушать музыку и не играть на инструменте – это всё равно, что испытывать любовь, но никогда не прикоснуться к объекту любви. Я люблю музыку и не могу к ней не прикасаться. Я выступаю не так часто. Иногда для своей семьи, иногда для близких. Сравнительно недавно играл со своим трио на благотворительном концерте и на концерте выпускников Сколково. Очень приятно получать обратную связь от публики. В конце концов, мне хотелось бы делиться тем, что кажется особенно ценным.
СПОРТ
– Вы катаетесь на лыжах по девственным склонам, регулярно занимаетесь плаванием и фитнесом. Есть ли у Вас какая-то особенная страсть?
– Мне нравится перемещаться во всех измерениях. Раньше я довольно много нырял с аквалангом. Но недавно я начал летать на вертолётах. Это свобода перемещения в другом измерении. И вёртолет – такая удобная, знаете, штука. Можно летать за грибами… Я летал в Америке, летал прямо над Нью-Йорком, над центральным парком, над Статуей Свободы.
А сейчас планирую лететь с товарищем в Стокгольм. Пока международных полётов у меня не было, поэтому немного волнуюсь. Мы проверили всё, достаточно ли топлива, где будут посадки, сколько лететь над водой. Но всё равно есть небольшое волнение.
НОРД
– У Вас красивая собака породы хаски. Как она появилась в вашей жизни и какие у вас теперь отношения?
– Собаку зовут Норд. Мы с женой мечтали завести хаски, даже имя ему придумали. Ещё лет пять назад. Его должны были звать Энконски, в честь одного города в Финляндии, где мы несколько раз отдыхали. В силу обстоятельств с женой мы разошлись, но хаски я всё равно решил завести.
Правда, мне не удалось убедить всех остальных родственников назвать его Энконски. Что, говорят, за имя такое странное. Так что его теперь зовут Норд. Он очень хитрый пёс. Он не разговаривает, но очень хитрый. И шустрый. Мы с ним дружим и пытаемся друг друга обхитрить.
